Мужчины бальзаковского возраста
Максим Стишов
Приручивший жизнь
Хаос пугал Кевермана (57) с детства. В пять лет он, по примеру отца, стал коллекционером. Казалось, не существовало такой вещи на свете, которую нельзя было бы спасти от непредсказуемости жизни, заточив за мутное стекло чешского серванта.
Несколько лет он носился со свистками и пивными кружками. Потом переключился на велосипедные насосы и пепельницы. По мере роста благосостояния выбор становился более практичным: появились коллекция шелковых галстуков и дорогого виски.
Мужчины его поколения женились рано. Шустрые друзья быстро расхватали ветреных красавиц, но Кеверман не торопился. Когда многие друзья уже начали разводиться, он, наконец, остановил выбор на крохотной, детскоголосой Олечке с испуганно-виноватым взглядом, надежно скрытом за толстыми диоптриями. Приобретя с годами целую коллекцию очков в роскошных оправах и даже некоторую смелость, Олечка под чарочку любила пошутить, что выходила замуж «двойной девственницей» – к 23 годам она даже ни с кем не целовалась. Детей Кеверман не хотел: они лишь усиливали и без того невыносимый хаос.
Штормовые 90-е стали его кошмаром. Зато в 2000-е, когда на смену безбашенным харизматам стали приходить железнозадые бюрократы, Кеверман расцвёл. Заработал положение и состояние, позволявшие много путешествовать. Селился всегда в лучшем отеле. Утром после бассейна и плотного завтрака, спускался в подземный гараж, садился в арендованный автомобиль престижной марки и ехал по навигатору к какой-нибудь туристической достопримечательности. К вечернему массажу и ужину возвращался обратно.
– Иногда я даже не помню, в какой стране нахожусь, – шутил он. – Все-таки глобализация – великое дело!
Рис. Арсена Даниэля
