Поза жизни
Анатолий Головков
Чубчик кучерявый
В салоне красоты говорили только на иврите. А я был совсем свежий оле хадаш из Москвы.
Пока парикмахер Ури стриг солдата на побывке, я полез в словарь: прическа – это тисро́кет, короткая – каца́р. Никаких проблем. Соорудил в уме фразы, выпил кофе и сел в кремсло.
Первая проблема возникла, когда мне пришло в голову прорядить брови. Ну, ничего, брови – это габо́т. Показываю для верности пальцем. Тот кивает, беседер. Значит, по-американски – ОК!
Дальше вижу, постриг коротко, а надо лбом волосы. Как же ему сказать, чтобы не оставлял? Телефон со словарем уже в рюкзаке!
В отчаянии хватаю себя за волосы и чуть не кричу:
– Чуб! Чубчик на хрен убери, не нравится мне! Усёк?
Вдруг Ури застывает, по лицу – загадочная улыбка:
– Чубчег?
– Йес, сэр, чубчик!
Ури с непонятной радостью – другим парикмахерам и красавице-уборщице:
– Шоматэм? – Вы слышали?
Оказалось, что на иврите чубчик и есть чубчик. И он запел с диким акцентом:
– Чубчег, чубчег, чубчег кючирьявый, эх, а ты не вейса, чубчег, на ветру!
До конца стрижки я научил его как дальше, и мы продолжали хором:
– А карман, карман ты мой дырявый, а ты не нра-, не нравишься вору!
