Поза жизни
Владимир Гуга
Ничего святого
Ваня и Аня Ивушкины доедали оставшийся от вечеринки торт «Прага». За окном быстро смеркалось. Гости ушли полчаса тому назад, но в квартире еще витал аромат дорогого парфюма, перемешанный с запахом дыма опять же дорогих импортных сигарет.
– Мне кажется, что Таня сильно поправилась, – заметила Аня. – Не находишь?
– А что ты хотела? – невозмутимо ответил Ваня. – Бабе скоро полтос шмякнет. В таком возрасте очень многие тетки расползаются. Но, тем не менее, она еще вполне ебабельна.
Изящная серебряная ложечка с куском торта замерла около Аниного рта.
– Как ты сказал? Я что-то не расслышала…
Ваня ухмыльнулся, плеснул себе в фужер сначала мартини, а потом - водки. Взболтнул и посмотрел сквозь получившийся коктейль на свет люстры.
– Да все ты расслышала. Но могу еще раз повторить, если настаиваешь. Я сказал, что несмотря на выдающиеся формы и почтенный возраст, Таня вполне себе ебабельна. И будет еще ебабельной как минимум семь лет. Но не боле. Ровно через семь лет ее ебабельность закончится.
Анины зрачки превратились в две маленькие голубые тарелки с черными колючими кружками в центре. Этот хищный взгляд предвещал скорую и безжалостную расправу.
– Семь лет, значит… – тихо повторила она и неожиданно взвизгнула: – Скотина! Как ты можешь так говорить о женщине?! Ничего святого! Ишь, счетовод какой, Лобачевский, мать твою! Может ты и мне ебабельность рассчитал?
Ваня опешил. Он несколько раз растерянно хлопнул своими пушистыми ресницами и на всякий случай отдалился от ополовиненной бутылки мартини и блюда с остатками торта.
– Как все хорошо и просто! Взял и поставил точный диагноз! – наступала Аня. – И где ты слово-то такое поганое отковырял? Под каким ссаным забором?
Ваня примирительно поднял руки, выставив ладони вперед, словно солдат, сдающийся в плен.
– Анечка! Анечка! Не кипятись, пожалуйста. Я честное слово не хотел обидеть твою подругу. Просто вырвалось. Как-то само собой. Это все мартини виновато.
– Хуини! – припечатала Аня и вышла из кухни громко
Через пару дней Ивушкины забыли этот нелепый скандал, возникший на ровном месте. Их жизнь продолжила свое плавное размеренное течение. Только Аня, после той вечеринки стала гораздо реже звонить Тане, а потом и совсем прекратила с ней общаться. Почему это случилось, не понял никто – ни Аня, ни Ваня, ни Таня. Разрыв произошел как-то сам по себе, без каких-либо очевидных причин. Аню стало что-то раздражать в Тане, а что именно, она объяснить себе так и не сумела. И вечеринки Ивушкины тоже перестали устраивать.
«Смысла в этих посиделках никакого, – объяснила свое негативное отношение к дружеским застольям Таня. – Пустая трата времени, денег и здоровья. Все уже давным-давно перетерто, и вообще мы уже не дети, чтобы тусоваться. Пора, наконец, повзрослеть».
