Мужчины бальзаковского возраста
Максим Стишов
Момент истины
Авулов (52) подозревал, что даже сейчас, когда достиг степеней известных, тесть все равно считает, что его обожаемая Машенька могла бы сделать лучшую партию.
И вот тесть (74) надумал умирать.
Авулов пришёл навестить его в больнице.
– Я хотел извиниться, – сказал тесть слабым голосом. – Я недооценил тебя, ты оказался очень хорошим мужем для моей Машеньки...
И вдруг заговорил с жаром, цепко схватив Авулова за руку:
– Но я тебя умоляю: беги! Беги, пока не поздно, пока тебя не сожрали, как сожрали меня! Машеньку я люблю больше жизни, но она ведь типичная Ирма! Такая же принцесса на горошине, которой все плохо, всего мало! Скажи, только честно, – тесть ещё сильнее сжал авуловские пальцы, – она тебе даёт?!
Авулов смущённо потупил взор.
– Так и знал! – воскликнул тесть почти радостно. – Ирма меня уже десять лет на голодном пайке держит, при этом ревнивая, как в оперетте, после каждой командировки допрос с пристрастием! Нехорошо так говорить, Бог меня покарает, но беги, беги, Игорёк, от этих фригидных стерв, пока не поздно!
Авулов вышел из палаты с мокрой спиной и впервые за несколько лет выкурил сигарету.
Их и без того натянутые отношения с Машей вскоре окончательно сошли на нет, и Авулов выполнил завет тестя: ушёл сначала в никуда, а потом – в новую жизнь с другой женщиной.
А тесть не умер.
– Ты же знаешь, он мне никогда не нравился, этот твой Игорь, – говорил он дочери.
Однажды они с Авуловым случайно встретились в туалете кинотеатра.
На приветствие тесть не ответил.
Рис. Арсена Даниэля
